“…Измученных подпольщиков повели по деревенской улице. Подпольщики шли, падали от изнеможения, фашисты подымали их прикладом автомата, вели дальше. Из рупора неслось, что такая участь ждёт всех, кто будет вредить рейху. Гриша подбежал к брату Пантелею, хотел помочь ему идти, но его отшвырнули солдаты, наградив ударом автомата…”

Деревня Корды Жабинковского района – малая Родина дедушки моего отца Дыдика Григория Власовича. Расположена она километрах в семи восточнее Жабинки.

Моего прадедушку Григория Власовича рассвет 22 июня 1941 года застал в Бресте. Ему на тот момент было 14 лет, он учился в ФЗУ (фабрично-заводском училище).

В общежитии учащиеся проснулись от взрывов снарядов. В окнах вылетали стёкла, на кровати падали пули. Никого из взрослых не оказалось рядом. Подростки поняли, что началась война. Все решили пробираться домой.

Самые сильные взрывы, рёв самолётов доносились со стороны крепости. Над городом летали вражеские самолёты, сбрасывающие бомбы на дома. Уже на рассвете картина города оказалась удручающей: было разрушено много домов и магазинов.

В один из магазинов зашли прадедушка и шестеро его товарищей. Прадедушка набрал сумку конфет. С осторожностью переходили мальчишки с улицы на улицу; на улице Пушкинской они видели, как из военного госпиталя вылезали через окна солдаты, многие в нижнем белье. Со второго этажа они спускались на верёвках из простыней. Почему солдаты выходили через окна, а не через дверь, ребята не поняли.

Со стороны станции Брест-Восточный виднелись огни пожаров железнодорожных составов. Самолёты, казалось, преследовали подростков, летели вперёд, сбрасывая на землю смертоносный груз.

Миновав Брест, ребята решили идти полями – так безопаснее. Они прятались и отсиживались днём в кустах, в озимых посевах. Только к вечеру Гриша пришёл домой, в деревню Корды, где в тревоге ожидали его мать Лукерья Герасимовна, старший брат Пантелеймон, сёстры

Мария и Анастасия.

Деревня, многие её жители с первого дня войны вступили на путь борьбы с фашистскими оккупантами.

Деревня в 50 дворов внешне жила тихо, занималась сельским трудом. Однако здесь проживали люди, которые были членами КПЗБ, комсомольцами. При польской власти они вели подпольную борьбу за объединение западнобелорусских земель в единую Белорусскую республику.

Весной 1940 года в деревне был организован колхоз «Путь социализма», председателем которого был избран Деркач Семён Данилович. 24 июня 1941 года лучшие люди колхоза во главе с молодым Семёном Деркачом должны были отправиться в Москву. Но все мирные планы оборвала война.

С первого дня войны члены КПЗБ, комсомольцы на тайном собрании решили действовать осторожно, чтобы не навлечь беду на себя и односельчан. Они собирали оружие, прятали его, а потом передавали в партизанские отряды имени Чкалова и имени Чапаева.

Первой жертвой войны в деревне стал председатель колхоза Деркач Семён Данилович. С ним давно, ещё до войны, хотел свести счёты польский переселенец Волынский, который в июле 1941 года был назначен комендантом Жабинки.

По его доносу Семён Деркач был выслежен, и в сентябре 1941 года бывшего председателя колхоза расстреляли.

Вскоре после этой расправы арестовали и других членов КПЗБ. Гавриюк Василий Александрович был расстрелян в Жабинке. Карпука Филиппа Ивановича и Манишко Василия Гордеевича фашисты расстреляли в деревне той же осенью 1941 года, чтобы напугать людей; всех жителей деревни согнал на место казни. В то же время были арестованы другие члены КПЗБ Карпук Кирилл Иванович и Дыдик Пантелеймон Власович. Эти люди составляли и от руки писали тексты листовок, а после распространяли их в Жабинке: наклеивали на деревьях напротив комендатуры, на железнодорожной станции, на рынке. Они участвовали в сборе оружия для партизан, доставали медикаменты. Где оборвалась их жизнь – неизвестно. перед смертью они подвергались пыткам в Жабинковской тюрьме.

Хмурым осенним утром 1941 года в деревню приехала крытая немецкая машина. Из неё вышли немецкие солдаты и полицаи. Из этой же машины были выброшены полуживые Карпук Кирилл и Дыдик Пантелеймон. Их лица и руки были разбиты. Пантелеймон был высокого роста, а стоял скрючившись – от пыток он не мог выпрямиться. В рупор оккупанты потребовали, чтобы все жители деревни вышли и встали возле своих дворов. Измученных подпольщиков повели по деревенской улице. Подпольщики шли, падали от изнеможения, фашисты поднимали их прикладом автомата, вели дальше. Из рупора неслось, что такая участь ждёт всех, кто будет вредить

рейху. Гриша подбежал к брату Пантелею, хотел помочь ему идти, но его отшвырнули солдаты, наградив ударом автомата. Мать Лукерья Герасимовна не просила пощады для сына, она знала, что это бесполезно. Она хотела лишь передать сыну узелок с едой, но её тоже отшвырнули. Проведя Кирилла и Пантелеймона по деревне туда и обратно, фашисты забросили их в машину и уехали. Оба эти героя числятся без вести пропавшими. вВзможно, фашисты не довезли их до Жабинки, а может, замучили окончательно жестокими пытками.

Плакали мать, брат, сёстры, видя боль и страдания родного человека, которому ничем не могли помочь. В оцепенении стояли односельчане, кто со слезами, кто со сжатыми кулаками. Комсомольцы после «показательного» мероприятия на очередном собрании решили действовать осторожнее, но борьбу с врагом не прекращать. Арестов в деревне после этого случая не последовало, значит, подпольщики ни под какими пытками не сдались, никого не выдали.

Незнание того, где и как закончился жизненный путь Пантелеймона, мучила всю семью. Больше всех страдала мать. Она прожила до октября 1967 года, пережив сына на 26 лет.  Четверть века мать ждала его; она верила, что он жив, считала, что его увезли на чужбину, так как на родине нет могилы. Детям и внукам она твердила, что наступит время, когда Пантелеймон придёт домой. Она была вполне нормальной, вменяемой, однако боль жгла её материнское сердце все 26 лет.

Жизнь в деревне была напряжённой: в метрах четырёхстах, параллельно деревне, проходила железная дорога Брест-Москва. Враги чувствовали, что расправы деревню не сломили, что она борется, но никак не могли найти тех, кто продолжал им вредить. Сражались все, а не только комсомольцы.

Постоянно фашисты и полицаи устраивали засады в домах (особенно тех, что были со стороны железной дороги), надеясь схватить партизан; они чувствовали, что деревня каким-то образом помогает им, однако никого поймать не могли.

Продолжали борьбу комсомольцы. Некоторые из них днём работали на железной дороге. Это Деркач Николай, Прокопчук Андрей, Прокопчук Владимир, Прокопчук Николай и другие молодые люди, не являющиеся членами комсомола. Они следили за движением вражеских эшелонов, запоминали график их движения, что они перевозят, а собранную информацию передавали в партизанский отряд имени Чапаева.

Постепенно комсомольцы деревни перешли к  диверсионной работе. В начале мая 1942 года они провели крупную операцию. Комсомольцы смастерили мину, которой взорвали вражеский эшелон с боевой техникой, направляющейся на фронт.

Фашисты укрепили охрану железной дороги с помощью полицейских, пристально следили, что происходит в ближайших деревнях, особенно в Кордах. Они часто наведывались в деревню. Враги, казалось, прощупывали каждый дом, каждого жителя, часто задерживались у старосты.

Комсомольцы решили бросить вызов врагам, отомстить за погибших товарищей. Подобрав удобный момент, они подожгли охранный пост, в пожаре погиб полицейских.

Этот поступок ошеломил и обозлил фашистов. В ночь с 19 на 20 мая 1942 года немцы приехали на машинах и мотоциклах, растянулись вокруг деревни; солдаты с собаками окружили деревню. Люди не спали, они знали, что на рассвете может случиться самое страшное. Передвигаться по улице было опасно, поэтому люди переходили друг к другу через огороды, решали, что делать, как спасти деревню. Приняли решение – оградить деревню крестами. Ночью мужчины сделали три высоких креста, окропили их крещенской водой, этой же водой окропили вышитые ручники, повесили их на кресты.

В полнейшей тишине, в большом напряжении и волнении поставили кресты. Они были установлены не на дороге (люди боялись выйти на неё), а в огородах, которые к ней прилегали. Из дома в дом быстро передалась весть, что кресты поставлены.

(В настоящее время в деревне стоят три креста (не знаю, те самые, или их заменили другими), в любое время года на них висят вышитые ручники и стоят цветы).

Утром 20 мая 1942 года по рупору фашисты потребовали, чтобы все, включая детей и стариков, вышли на улицу. Солдаты с собаками согнали людей за деревню. Они требовали выдать тех, кто им вредит, кто помогает партизанам, кто хранит оружие. Толпа молчала. Фашисты объявили, если найдут оружие, партизан, то сожгут деревню с людьми. На тот момент в деревне были партизаны, они не смогли уйти ночью из оцеплённой деревни.

Начался обыск. По-разному вели себя люди: одни плакали, другие молились, третьи думали, как спасти односельчан, если будут найдены партизаны и оружие. Время тянулось бесконечно, тревога росла, неизвестность страшила. К обеду пошёл дождь, один из солдат, охранявших людей, разрешил женщинам с малыми детьми спрятаться под крышей крайнего дома. Среди этих женщин была жена погибшего Деркача Семёна Мария с сыном Колей и маленькой Ниной. Тот же солдат подошёл к женщинам с детьми. Мария Фёдоровна понимала немецкую речь, отвечала на вопросы. Солдат спросил: «Юде? (Еврейка?)» Женщина ответила, что работала у евреев, научилась их языку. Солдат достал фотографию, на ней были мальчик и девочка такого же возраста, как Коля и Нина. Он погладил детей по головам, дал по шоколадке и по куску сахара. Женщине сказал, что воевать, убивать не хочет, а вынужден.

Время продолжало тянуться, людям казалось, что вот-вот что-то случится. А случилось чудо. Фашисты не нашли ни партизан, ни оружия.

Из толпы были вызваны Базылюк Фёдор Семёнович, Базылюк Иосиф Семёнович, Марчук Николай Амвросьевич, Патейчук Владимир Филиппович, Прокочук Владимир Тимофеевич, Прокопчук Василий Семёнович. Этих комсомольцев-подпольщиков расстреляли в тот же день 20 мая 1942 года, перед всей деревней.

В Жабинке были замучены Герасимук Иван Филиппович, Деркач Николай Иванович, Прокопчук Андрей Аврамович. Их жизни тоже оборвались 20 мая 1942 года.

В Брестской тюрьме были расстреляны в сентябре 1942 года члены КПЗБ Деркач Сергей Данилович, Деркач Фёдор Михайлович, Карпук Иван Онуфриевич, Прокопчук Степан Андреевич.

Осталось неизвестной судьба Дыдика Константина Даниловича, он был арестован в мае 1942 года.

Казалось бы, жестокие расправы должны запугают людей, они перестанут бороться. Но случилось обратное: многие люди ушли в партизаны.

В 1943 году фашистами были расстреляны партизаны Парфенюк Павел Иванович, его жена Парфенюк Прасковья Онуфриевна, Юрчук Ольга Дмитриевна.

Эти партизаны пришли в деревню, чтобы проведать семьи. Они попали в засаду, погибли в деревне.

В 1943 году на железной дороге немецкая охрана заметила, что Тоболич Александр Дмитриевич внимательно следит за военными эшелонами. Его расстреляли прямо на железной дороге.

Вот так не сломились, отдали жизни за Родину молодые люди деревни Корды, члены КПЗБ, комсомольцы и беспартийные. Их подвиг – маленькая капля в кровавой войне. Однако капли образуют ручьи, ручьи сливаются в реки, реки – в моря и океаны. Значит, велика их заслуга в том, что пришёл май 1945 года.

У нас есть крепость-герой, есть города-герои, но нет деревень-героев. Я думаю, что такие деревни, как малая Родина моего прадедушки Дыдика Григория Власовича, можно считать героями.

Сведения об авторе:

Муха Анна Александровна – студентка Брестского государственного технического университета (Республика Беларусь)

Международная акция памяти “НАХОДКИ СЕМЕЙНЫХ АРХИВОВ”